14 июня в Москве начинается Чемпионат мира по футболу, впервые за всю историю проводимый на территории России. В преддверии этого события мы посчитали интересным отыскать как можно больше историй и фактов, связывающих танго и футбол. Таких пересечений должно было отыскаться множество, учитывая любовь аргентинцев и уругвайцев как к игре, так и к танцу. Так и получилось. Эти многочисленные истории и факты, кажется, не связаны друг с другом, но статью скрепляет воедино главное  — безграничная любовь автора к футболу и танго.

* * *

Три страсти — танго, скачки и футбол. Для аргентинцев в начале 20-го века эти три увлечения были безальтернативно главными. В 1933 году даже был снят фильм, который так и назывался —  «Los tres berretines» («Три страсти»). Кстати, в нем произошло первое появление на экране Анибаля Тройло. Наверное, в зависимости от конкретной персоны одна или две «страсти» могли не присутствовать, но в таком случае третья занимала больше половины жизни. Деятели танго не были исключением, а Карлос Гардель, как всегда, олицетворял все поколение: величайшая личность танго-истории, владелец собственной конюшни с первоклассными скакунами и футбольный болельщик, друживший с лучшими игроками своего времени.

Но надо быть честными. В списке жизненных приоритетов Креольского Дрозда за первое место всегда боролись его работа на сцене и скачки. Работа выигрывала отнюдь не всегда, но скачки, к счастью, проходили исключительно по воскресеньям, потому оставшиеся дни недели были от них свободны. Однако в то время, когда Гардель был свободен от работы и воскресных скачек, он при первой же возможности смотрел футбол. Его старый друг (с самого детства) и сосед, Эдмундо Гибург рассказывал следующее:

«В 1928 году Карлос Гардель был в Испании, когда там же оказалась делегация спортсменов Аргентины, направлявшаяся на Олимпийские Игры в Амстердам. Карлос тогда все свое время проводил с футболистами. Так много, что он доехал с ними до самого Парижа и даже купил билеты до места проведения самих олимпийских мероприятий, но в тот момент оказалось, что ему срочно нужно было ехать в Италию. В Испании, это я знаю точно, он был близким другом Хосе Самитьера (по прозвищу Маг) и практически всех игроков Барселоны.

Испанцы правда любили его. И когда в 1931 году они поехали на исторический матч с англичанами, Карлос, который тогда был в Париже, решил поехать и посмотреть игру. Я поехал с ним. Пьеротти и Дюган, владелец беговых лошадей, отправились с нами. Мы собирались полететь самолетом, но Карлос был против, не хотел. Иногда я думаю, что это было предчувствие, и в такие моменты мне становится жаль, что я был тем, кто познакомил его с Альфредо Ле Перра. Именно он убедил его, что ему не следует бояться полетов.

Когда «Барселона» прилетела в Париж на пути на свой важный матч с англичанами [здесь позволим себе перебить старого друга Гарделя и, с его позволения, немного его поправить. Играть в Лондон ехала не «Барселона», а национальная команда Испании, в которой выступали многие  

игроки «Барселоны». Видимо, факта, что все друзья Гарделя из Барселоны поехали играть в описываемом матче, оказалось достаточно для Гибурга, который, возможно, не особо интересовался футболом, чтобы посчитать, что на игру едет именно «Барселона» — прим. автора], Карлитос отправился проведать их. Он не мог подвести Самитьера и Замору, с которыми он уже прошел через почти кровавый финал против мадридского «Реала». Тогда он пел игрокам, когда те восстанавливались от ударов и синяков Существует фотография, где Гардель сидит на стуле, Самитьер с повязками на голове и шее лежит в госпитальной постели, а на противоположной стороне у еще одного игрока также перевязана голова. [приведена выше — прим. автора].

Итак, мы отправились в Лондон. К нему [Гарделю] относились уже как к талисману «Барселоны», но все пошло наперекосяк. Мы взяли такси и отправились к стадиону, ехали за автобусами с фанатами. Когда мы увидели, что фанаты вышли, мы последовали их примеру. Но тогда оказалось, что нам было еще необходимо пройти 15 кварталов до стадиона! Остановкой был автобусный терминал, а не стадион! Когда мы шли обратно, Гардель сказал мне: «Какие же глупые мячи забили эти Джонни… И аж 7-0, больше никогда не вернусь в Лондон, только если сюда приедет играть одна из наших команд».

Когда он был ребенком, он любил футбол и играл в него во дворе детского дома. Будучи взрослым, он дружил с такими игроками, как Тараскони, Марио Эваристо, Орси…» [Тараскони четырежды был лучшим бомбардиром чемпионата Аргентины, забив за Бока Хуниорс в общей сложности 196 мячей, Эваристовместе с Бокой трижды выиграл чемпионат страны, а в 1929 году был в составе Аргентинской сборной, выигравшей кубок Южной Америки, Орси выиграл два чемпионата Аргениты, 5 чемпионатов Италии, и чемпионат мира 1934 в составе итальянской команды].

Если же говорить об аргентинском футболе, то любимым аргентинским клубом Гарделя был… «Расинг»! Он симпатизировал этой команде, как и большинство молодых аргентинцев. Изначально футбол в Аргентине был забавой английских военных и немногочисленных английских иммигрантов, но, когда в стране подросло новое поколение, с детства игравшее и любившее футбол, началась «аргентинизация» футбола на самом высоком уровне. Одним из самых ярких феноменов этого процесса смещения с футбольного аргентинского трона англичан был клуб «Расинг». Как в нынешнем Атлетике из Бильбао играют исключительно баски, так в тот «Расинг» принципиально брали только детей иммигрантов из Испании и Италии (что сегодня, разумеется, было бы некорректным — прим. ред) , а чтобы подчеркнуть «проаргентинскость» клуба, его футболисты выступали только в футболках в белую и голубую полосу в цвет аргентинского флага.

Первое фактическое подтверждение поддержки Гарделем «Расинга» относится к 1917 году. В том сезоне «Расинг» стал чемпионом, своей игрой заслужив прозвище «Академия» (настолько правильную и четкую игру они показывали). Из игроков того состава дольше всех прожил Наталио Перинетти. По его словам Гардель зашел в их раздевалку, чтобы поздравить их с чемпионством. С тех пор он поддерживал дружеские отношения как с Перинетти, так и еще с одним игроком – Педро Очоа. В наши дни клуб гордится тем, что его поддерживал Гардель, и одно из кресел на их стадионе всегда занято фигурой улыбающегося Креольскго Дрозда, с которой охотно фотографируются болельщики. Фундаментальным и непреодолимым препятствием на пути к футбольному стадиону для Гарделя был исключительно тот факт, что по воскресеньям проводились скачки. С этой страстью не могло соперничать ничто, так что футболу доставалось лишь то время, что не принадлежало скаковым лошадям.

Есть также одна история, вернее, один факт, который связывает Гарделя с первым чемпионатом мира, проводившемся в 1930 году в Уругвае. В финальной игре встречались сборные хозяев и Аргентинцев, Уругвай выиграл 4-2. По словам Карлоса Пеуселье, футболиста, входившего в ту национальную команду Аргентины и забившего один из голов в финале, за два дня до игры Гардель неожиданно появился в отеле Barra de Santa Lucia, где жила команда. Там он пел для них вплоть до полуночи, поскольку этот день был у него свободен от выступлений и работы (в то время он каждый день выступал в Teatro Artigas). Сегодня такое уже совершенно невозможно представить. Чтобы кто-то из представителей шоубизнеса в свой единственный выходной выступал перед любимой командой по своей инициативе (!) за бесплатно (!) и без перспективы получить известность от этого мероприятия… Да и вряд ли за два дня до важнейшей игры вся команда с обеда до полуночи, забыв о графике подготовки и тренировок, будет забвенно слушать выступление певца… В наше время изменились и шоубизнес, и профессиональный футбол (который тоже все больше, к сожалению, становится шоубизнесом).

Кстати говоря, Гардель никогда не говорил о том, какую сборную поддерживает больше, аргентинскую или уругвайскую. Перед той финальной игрой в интервью он сказал, что его любовь к обоим командам столь велика, что он не может отдать предпочтение одной из них.

Гардель, хоть и любил футбол, но, на сколько нам известно, не спел и не сочинил ни одного танго, посвященного игре с мячом (скачкам повезло гораздо больше, им Креольский Дрозд посвятил самое известное на сегодняшний день танго Por una cabeza).

Но не Гарделем единым танго было связано с футболом. Многие композиторы, поэты и музыканты были ярыми футбольными фанатами, и потому, повинуясь зову сердца, они не могли не написать танго, посвященные своим любимым клубам.

Композитор Феликс Лепискер, чьи родители, кстати, иммигрировали в Аргентину из Одессы, написал танго «A Rosario Central» (вся его семья поддерживала этот клуб), и эта запись с фотографией команды долгое время продавалась по 10 центов на старом стадионе Росарио. Франциско Ротундо вместе с Эрнесто Росси написали танго в честь клуба «Эстудиантес де Ла Плата», а Флореаль Руис, еще до того, как стать звездой с оркестром Тройло, записал гимн футбольного клуба «Платенсе», Хулио Мартель спел танго «Nacional», посвященное известнейшему уругвайскому клубу, а Альфредо де Анхелис написал для своей любимой команды «Банфилд» танго «El talardo», ставшее гимном этого коллектива.

Писали музыку не только для футбольных клубов, но и для соревнований. Так, к примеру, Астор Пьяццола внес свою лепту в танго-футбольное сотрудничество, написав несколько работ для чемпионата мира 1976 года, проходившего в Аргентине.

Одним словом, футболу многие посвящали свои танго. Но никто не писал его столько, сколько это делал композитор Мигель Падула. Такое ощущение, что он так и не решил, что владеет его сердцем больше – танго, скачки или футбол. Профессионалом он был именно в музыкальной сфере, потому… Он написал «El Mortero del Globito» («Мортира мяча»), посвященное форварду Эминио Масантонио, игроку клуба «Уракан», «Lemita» ( о невысоком вратаре Сан Лоренцо по прозвищу «Микки»), «Muchachos yo soy de Boca» (на слова своего друга, который был фанатом «Уракана»), «Cabecita de oro», в честь форварда «Бока Хуниорс» Роберто Черро; «Cortina metalica» («Железный занавес») о голкипере «Расинга» по фамилии Ботассо, «La fiera» («Ужас») о Бернабе Феррейра, внушавшем ужас форварде «Ривера», «El rojo bravo» посвященное игроку «Индепендьенте» Оскару Састре; «Campeones del 33» в честь чемпионата 33 года, который выиграл клуб «Сан Лоренцо де Альмагро», «Con los colores del cielo» и «El fortin de Villa Luro» («Малый форт Вижа Луро») о клубе «Велес Сарсфилд» и его стадионе, когда у них еще было совсем небольшое поле на улице Басуальдо в районе Вижа Луро. Такое ощущение, что он не мог да и не собирался останавливаться. Кстати говоря, скачкам тоже было отведено немало его внимания, впрочем, это уже тема для новой статьи.

Был на Аргентине и свой аналог футбольного марша. Послушайте его, вы сразу узнаете эту известнейшую композицию.

Футбольный марш Матвея Блантера. 1938 год.

Аргентинский «танго-аналог» был написан Карлосом Варелой в 1935 году и назывался «Cero a cero» («Ноль-ноль»), слова к нему создал Венансио Клаузо. Произведение также часто игралось перед началом любых футбольных матчей.

Танго «Cero a cero» в исполнении оркестра Роберто Фирпо. На видео справа можно увидеть портрет того самого Бернабе «Ужаса» Феррейры, которому посвятил свое танго Мигель Падула. Полный текст этого танго состоит из как минимум девяти куплетов, в которых упоминаются все известнейшие аргентинские игроки 20-ых и начала 30-ых годов.

***

Не только музыканты тянулись к футболу, но и футболисты были частенько не прочь послушать танго. В итоге между деятелями этих двух различных миров частенько завязывались дружеские отношения. Легендарный Альберто Подеста рассказывал, что знавал многих игроков «Ривер Плейт»: «Когда я был вокалистом Ди Сарли, и мы появились в кабаре Marabu, среди главных завсегдатаев были несколько футболистов River Plate — клуба, чьим фанатом я являюсь. Они приходили очень часто, и мы стали близкими друзьями: Ваги, Рамос, Эктор Феррари, Альфредо Ди Стефано, Лабруна, Пипо Росси, Адольфо Педернера. Кроме того, я часто ходил на стадион. Футбол и Ривер Плейт — две мои страсти».

В стане принципиальных соперников «Ривера» — команды «Бока Хуниорс» —  в течение 10-ти лет работал известнейший газетный  и танго-художник Буэнос-Айреса Жерминаль Лубрано.

Сейчас у всех больших клубов есть свой собственный телевизионный «канал», где транслируются матчи, показываются интервью игроков, дается историческая информация о команде и ее легендах, а в те времена функцию такого канала исполнял клубный журнал, над ним и работал Лубрано. По его словам, после матчей ему и коллегам приходилось засиживаться за работой до четырех утра, чтобы отразить самые яркие моменты игры и всех событий города.

Но ярчайшими историями, наверное, можно считать те, когда отдельные личности пробовали себя и на футбольном и на музыкальном поприще.

Самым в хорошем смысле безумным эпизодом можно считать момент из биографии бандонеониста и композитора Карлоса Маркуччи, игравшего с братьями Канаро, Хулио Де Каро, Педро Лауренцем и многими другими, и написавшего множество произведений, среди которых, к примеру, прекраснейшее танго Mi Dolor.

Когда он только начинал свой музыкальный путь в возрасте 14 лет, его первым «коллективом» было трио с такими же мальчишками, как и он сам, которых звали Анхель Риверол (гитарист, аккомпанировавший позже самому Гарделю) и Раймундо Орси, игравший на скрипке. Да-да! Это тот самый футбольный друг Карлоса Гарделя, двухкратный чемпион Аргентины, пятикратный чемпион Италии и чемпион мира 1934 года. Не знаем, сколь хорошего скрипача потеряло танго, но футбол приобрел потрясающего игрока.

Иногда пересечение футбола и танго происходило совсем уж неожиданным образом. К примеру, Анибаль Тройло в детстве даже не думал увлекаться музыкой, зато, как и все мальчишки, частенько гонял мяч во дворе. Однажды мяч вылетел с площадки, Анибаль побежал за ним, а мяч, будто им управляла сама судьба, привел Анибаля прямиком к соседнему кафе, где группа музыкантов развлекала на улице посетителей. Наверняка Анибаль видел бандонеон и раньше, но после того, как он увидел инструмент вблизи, эффект был настолько огромным, что тем же вечером мальчик стал «практиковаться» играть на нем, используя… подушку!

Детское увлечение футболом отразилось и на еще одной танго-персоне, поэте Хосе Теодоро Моусо, близким другом Альберто Кастижо, в частности написавшем слова к танго “Pincelada”. Вот только даже из его современников имя Хосе Моусо мало кому что-то сказало бы, для всех он был просто Исуси. Все дело в том, что  в подростковом возрасте он обожал игру вратаря Педро Исуси из клуба «Индепендьенте», чемпиона 1922 и 1926 годов. Его знакомые в шутку так и прозвали его – Исуси. С тех пор его так звали все.

Еще одна история, подходящая для любого латиноамериканского сериала, произошла в жизни Хулио Хорхе Нельсона, конферансье, работавшего с Гарделем, а позже начавшего успешную карьеру на радио, и снискавшего большую известность и популярность. Кстати говоря, именно ему принадлежит фраза «Креольский Дрозд со временем поет все лучше», как и многие другие. Его отношения с сыном, Качо, не были близкими, и в 14 лет сын сбежал, оставив родным записку, что отправился на юг. Хотя на самом деле он и два его друга добрались до эквадорского города Гуаякиль, где Хорхе успешно нашел работу. Через некоторое время Качо узнал, что в город на игру приедет аргентинский «Расинг», чьим ярым фанатом он был. Узнав, в каком отеле останавливается команда, он умудрился проникнуть внутрь. Каково же было удивление форварда «Расинга» Тучо Мендеса, бывшего близким другом отца Качо и знавшего об исчезновении его сына, когда он увидел Качо в отеле в Эквадоре! Он тут же позвонил в Буэнос Айрес, и Хулио, который никогда не выказывал особой теплоты к сыну, попросил того вернуться домой. И Качо вернулся. Признайте, эта история вполне могла бы, при должной подаче, украсить любую мыльную оперу!

* * *

Наверняка футбол и танго связывает гораздо больше фактов и историй, и мы нашли лишь небольшое их количество. Найти их все всё равно возможным не представляется. Встает вопрос, какими словами завершить эту статью.

Футболисты в то время любили футбол, как игру, а не футбол, как огромную зарплату и спонсорские рекламные контракты, и всегда уважали болельщиков, приходивших смотреть на них, и своих соперников. Наверное, стоит пожелать читателям, добравшимся до конца нашей статьи, также искренне любить то, чем вы занимаетесь (например, танго), как футболисты в те времена любили футбол, и также уважать друг друга. Пусть вас вдохновит вот этот двенадцатилетний аргентинский пацан из молодежной команды «Ньюэллс Олд Бойз» из видео ниже. Перевод его слов приводится после видео. Наверное, родись он в начале века, у него были бы неплохие шансы стать знакомым Карлоса Гарделя.

«Мы в еще одном финале. В сегодняшнем матче мы должны показать, что делали в этом году. Вспомните первый день, когда мы встретились. Тот день и все тренировки, когда мы покидали поле без сил. Сегодня мы получим свое! Мы вознаградим себя победой! Сегодня мы уйдем чемпионами! Сегодня мы оставим все на поле! Я хочу обнять каждого после игры, неважно как она завершится, и сказать, что мы отдали все за эту майку, потому что эта майка лучшая во всем Росарио!»