La 2×4 Rosarina Orquesta. Часть 2

«Уже планируем второй тур в Москву» 

С момента нашего первого интервью La2x4 Rosarina Orquesta успели сыграть несколько концертов в Москве, под открытым небом и на милонге. Их активная жизненная позиция дала нам повод для новой встречи и новых вопросов — и музыканты ответили на них обстоятельно и не спеша, за горячим мате. 

Состав оркестра:
Мартин Пиньол (Martín Piñol) — голос оркестра и основатель коллектива
Густаво Сорделли (Gustavo Sordelli) — бандонеон
Исидро Коломби (Isidro Colombi) — бандонеон
Микель Бандо (Michele Bandó) — скрипка
София Аседо (Sofia Acedo) — скрипка
Пабло Содо (Pablo Sodo) — фортепьяно, клавишные
Себастьян Апарисио (Sebastián Aparicio) — контрабас

Вы впервые сыграли на московской милонге. Расскажите о ваших впечатлениях. 

Мартин: Танцующих танго в Москве очень много и все они разные. Очень хороший уровень танца, это сразу заметно. Думаю, что танго-сообщество здесь тоже состоит из очень разных людей, и это интересно, хочется узнать их лучше. Заметил, что в Москве достаточно много молодых тангерос, новые поколения поддерживают танец, это отлично.

На видео: милонга Espacio Corazon, город Королёв. Видео предоставлено Юлией Филипацци. 

***

Вам случалось раньше играть на балконе, над танцполом? 

Густаво: Нет, это впервые. Но это был интересный опыт, потому что следить за танцующими можно и сверху, а звук можно настроить в любом зале.  Помещение небольшое, но там очень хорошая акустика.

Себастьян:  Мы вообще могли играть только акустику. Подключать к сети нужно только контрабас и клавиши, другие инструменты играют и без микрофонов. Мартин даже немного спел без микрофона! Музыка очень важна для танцоров. Это самое важное.

Мартин: Я видел, какие разные объятия у всех пар, как по-разному они двигаются, это увлекательно. Хотя, признаться, мы привыкли быть к танцорам гораздо ближе. Когда находишься «внутри» танцпола, видишь и чувствуешь, когда люди хотят танцевать, что именно танцевать. Я предпочитаю смотреть на танцующих, видеть их лица. Когда мы рядом с танцорами, мы можем варьировать свой репертуар в зависимости от разных вещей — на какую музыку реагирует публика, сколько людям лет, что им нравится больше, ритмичное танго или медленное. Мы в этом случае делаем то же, что делает диджей на милонге.

«Если играем на улице, надо быстро подстраиваться под окружающий мир… В залах надо слушать звук — где бы мы не находились, на балконе, на подмостках — все зависит от обстоятельств»

Такая гибкость в репертуаре влияет на ваше звучание? Как бы вы вообще определили стиль вашего оркестра, как его на  слух можно узнать? (например, только у Саламанки скрипки играют в унисон, Тройло можно узнать по характерному бандонеону и т.д.…)

Густаво: Мы, конечно, думаем об этом. Все существование оркестра посвящено поиску собственного звука, и это работа на долгие годы. Изначально мы поставили себе задачу играть в стиле 30-40-х.  Основная идея того времени состоит в том, чтобы  играть, как ансамбль. То есть, мы не «коллектив солистов», а единая система, где каждый инструмент поддерживает другой. Это важно. Кроме того, у нас есть голос Мартина, который достаточно узнаваем. И есть еще одна интересная вещь — мы играем в традициях Росарио, так, как там обычно звучат оркестры. В Буэнос-Айресе чаще принято звучать более быстро, скрипки играют агрессивнее. Мы играем мягче, медленнее. Конечно, это не значит, что манера играть быстро или медленно — хуже или лучше. Это просто наш стиль и мы осознанно его придерживаемся.

Себастьян: Я вот играю на контрабасе. И конечно, я могу просто задать ритм, и … тум-тум-тум (изображает одинаковые по силе звуки). Двигаться можно, но музыка не живая, она не дышит. Вообще, играть «просто» — это гораздо труднее, чем играть сложные [виртуозные] вещи. Когда я играю, мне нет необходимости играть на высоких тонах или играть быстро. Я могу это сделать, но играть для танцоров гораздо сложнее. Я хочу, чтобы танцоры слышали мой бас, стараюсь соединить музыку и танец. Я должен «двигать» танцоров.  Этот тип игры на басу отнюдь не так прост. Очень сложно сделать хорошее marcado [звуки контрабаса, которые во много и задают ритм — прим. авторов]. Ты должен одновременно дать уверенный ритм и быть нежным. Некоторые из нас учились музыке в институте, я начинал с игры Пьяцоллы, но настоящим вызовом является играть более просто и вкусно!

Микель: Мы же играем в разных местах. Если играем на улице, надо быстро подстраиваться под окружающий мир — здесь запела птица, здесь проехал автомобиль. Где-то нужно сыграть громче, где-то оформить паузу. Это отдельное искусство. В залах надо слушать звук — где бы мы не находились, на балконе, на подмостках, в зале — все зависит от обстоятельств. Из этого всего и складывается наше звучание.

Как каждый из вас видит свою роль в оркестре? 

Себастьян: Оооо! Ну, роль каждого из нас должна сочетаться с ролями других.

Мартин: Не подумайте, что я как-то ограничиваю творчество музыкантов. Каждый из нас играет так, чтобы творить и получать удовольствие. Каждый может сыграть что-то, предложить свое соло. Просто мы все во время игры должны смотреть друг другу в глаза, быть в контакте. Мы — ансамбль, и если мы слышим, что звук не единый, мы ищем дальше.

***

Вопрос к Пабло, пианисту. На концерте ты напевал танго играя на пианино. Ты никогда   не подходил к Мартину с просьбой спеть танго вместо него? 

Пабло: Мне нужно напевать, потому что мы очень много играем. И чтобы сконцентрировать свои мысли на музыке я должен петь танго. Это помогает сфокусироваться на игре на пианино, ведь игра на улице крайне утомительна, тебе мешает огромное количество посторонних звуков.

Но было ли такое, что ты просил Мартина спеть танго вместо него?

Пабло: Нет, нет! Я не могу петь, мы не певцы [после этой фразы все музыканты наперебой сообщили нам, что они не певцы в оркестре, но самые лучшие певцы в дУше].

Микель: Напевая текст песни во время игры мы помогаем себе перенести ее чувство через наши инструменты.

Себастьян: Кроме того, мы играем одни и те же песни по два раза в день. Играть их одинаково – это скучно. Потому приходится искать возможность сыграть ее по другому, и пение песни помогает в этом.

Вы скоро выпустите диск. Сейчас очень много разговоров и в Аргентине, и в Европе о праве на использование музыки танго. Что вы об этом думаете? Что, если, например, вашу музыку будут скачивать в интернете и ставить на милонге?

Микель: Мы обычно даем нашу музыку диджеям, мы не продаем ее.

Себастьян: Нашу музыку можно распространять. О правах на музыку — да, если в Аргентине кто-то делает крупное мероприятие, где звучит танго-музыка, то нужно сделать отчисления в SADAIC. В основном же на милонгах музыка звучит свободно.

Мартин: Я знаю, что есть оркестры, которые следят за этим. Все зависит от политики оркестра. И наша политика — это распространять наши записи, чтобы о нас знали, нас слушали. Живой оркестр, как мы уже говорили, это живая музыка, подстраивающаяся под конкретную милонгу, и это незаменимо. Но чтобы наш звук знали, чтобы слушали нас, мы готовы распространять наши записи. Если диджей в Москве хочет поставить наш оркестр на милонге, пусть напишет нам — мы даже пришлем ему готовую танду.

«Если диджей в Москве хочет поставить наш оркестр, пусть напишет нам — мы даже пришлем ему готовую танду»

Вы очень продвигаете идею танго из Росарио. Может быть, в планах есть какое-то видео об этом?

Мартин: У нас миллион идей для видео, но мы пока собираем для него средства. Почему танго в Росарио? Потому что в этом городе много танго, много милонг, много талантливых людей и очень интересное танго-сообщество. Безусловно, оно не настолько известное, как в столице. Однако имеет смысл его продвигать.

Вы придерживаетесь какого-то единого внешнего стиля на выступлениях? 

Софи: Да, у нас есть идея, как должен выглядеть оркестр. В первую очередь, это стиль винтаж и романтика.

Мартин: У нас есть специальные костюмы для выступлений, и кстати, на милонге в Королёве мы были в них. Вы заметили их цвета? Светло-коричневый, голубой и немного зеленого на галстуках. Это — цвета Росарио. Потому что первое, что вы видите, когда приезжаете туда — это глинистую реку Парана, полоску зеленого берега и огромное, огромное голубое небо.

Вообще ради игры в оркестре вы пожертвовали чем-нибудь? Как изменилась ваша жизнь после того, как вы начали играть вместе? 

Софи: Да, да. Я пожертвовала своей игрой в теннис. Когда играешь в теннис, плечи напрягаются, а я не могу себе позволить этого, потому что мне нужно играть на скрипке.

Пабло: Я тоже немного жертвую. Я плаваю, слежу за своими руками, чтобы играть на пианино. Но слежу не особенно сильно: только чтобы не делать слишком много физической работы. Хотя мне нравится делать плотницкую работу, работать с деревом. Это мое хобби. Вообще у меня не возникает проблем с использованием моих рук в этом хобби, но я стараюсь быть аккуратным с этим.

Мартин: Я тоже не особенно слежу за этим. Кстати, я не делаю никаких вот этих вокальных упражнений — ааа! ооо!(показывает). Не распеваюсь. У меня нет академического образования, я пел с детства. Конечно, когда на улице холодно, я понимаю, что лучше не петь. Но главное, это быть расслабленным, хорошо отдыхать и не увлекаться алкоголем — это важнее для голоса.

Вы побыли в Москве, поездили по Европе, как видите ваши планы на ближайший год? 

Микель: Мы вернемся!

Густаво: Да, мы уже планируем следующий тур через год.

Мартин: Да. В этот раз мы арендовали машину в Европе и всем оркестром поехали в тур. Были в Германии, Австрии, Чехии, проехались по Европе, потом приехали в Москву. Мы многому научились, открыли новые возможности для себя и точно хотим повторить это через год и еще взять с собой диск.  В Москве очень интересно. Хочется сотрудничать со всем танго-сообществом. Вообще, при возможности, я бы собрал тангерос и устроил пикник или ужин в каком-то месте для всех, чтобы собраться, познакомиться, объединить всех. И сыграть для всех!