Родольфо Бьяджи

Пианист-«чарующие руки», композитор.

Родольфо Бьяджи

Родольфо Бьяджи родился в районе Буэнос-Айреса Сан-Тельмо. Его семья не была связана с музыкой, однако сам Родольфо всегда испытывал ее сильное влияние и притяжение, и его родители, хоть и были в целом против, но ничего не могли с этим поделать.

После четырех лет в гимназии мальчик хотел отказаться от дальнейшего обучения и полностью посвятить себя музыке вопреки желанию своих родителей. Играть он хотел на скрипке, и поэтому его родители предложили сделку: они купят инструмент, но Родольфо должен был поступить в Escuela Normal de Profesores Мариано Акосты, аналог средней школы. Он согласился, и одновременно с продолжением обучения в школе поступил в консерваторию газеты La Prensa. Среднюю школу он в итоге закончил с образованием по профессии преподавателя, но, как он сам говорил «к счастью для преподавания, я так никому ничего и не преподавал».

В консерваторию Бьяджи пошел учиться играть на скрипке, однако, его учитель довольно быстро сообразил, что мальчику следует сменить инструмент, потому что каждый раз, когда Родольфо оставался без дела в кабинете, он бежал к пианино и начинал практиковать октавы или наигрывать арпеджио или мелодии из танго. Тогда обучение началось вновь с самого начала. Родители опасались, что это «не тот» инструмент, однако их опасения были напрасны.

Хуан «Пачо» Маглио

Когда ему было тринадцать лет и без согласия его родителей, он дебютировал как пианист, аккомпанируя немому кино в местном кинотеатре Cine Colon. На одно из таких «выступлений» пришел маэстро Хуан Маглио «Пачо». Поражен он оказался отнюдь не магией синематографа, а игрой юного пианиста, хотя, вполне возможно, именно «прослушивание» пианиста было истиной причиной его появления в кинотеатре. Сам Бьяджи так описывал их первую встречу: «Он подходил ближе пока, наконец, не наклонился над роялем. Когда я закончил играть, он коснулся рукой моего плеча, вызвав этим касанием во мне какое-то необъяснимое чувство, и сказал: «Парень, не хочешь составить мне компанию в Насьонале?». Это был храм танго, и это означало приближение к популярности. Мне было 15. Я не понимаю, как в обморок не упал в день своего дебюта. Я же был пианистом Пачо!».

По словам Бьяджи, Маглио всегда поддерживал его. Еще два года коллектив выступал в El Nacional, а потом сменил место на Bar Dominguez. Позже Бьяджи присоединился к оркестру бандонеониста Мигеля Орландо в кабаре Maipú Pigall. Там у него была возможность играть  вместе с Эльвино Вардаро, Каэтано Пульиси, Хуаном Баутистой Гидо, и именно там он повстречал Карлоса Гарделя.

Карлос Гардель и Хосе Рассано

Гардель довольно часто заходил в Maipú Pigall. С предложением от его имени в 1927 году к Бьяджи подошел Хосе Рассано (José Razzano). Изначально предполагалось, что Бьяджи мог бы аккомпанировать Карлосу Гарделю во время нескольких записей. До этого Гарделю аккомпанировали только гитары, и он хотел сделать музыку более разнообразной. Отказаться от такого предложения Бьяджи не мог, вместе с ним новую «команду» составили Антонио Родио на скрипке и четыре гитары: Анхель Риверол, Хосе Мария Агилар, Карлос Кабраль и Хулио Вивас. По словам Бьяджи,  от того времени у него осталось множество воспоминаний, но одно ему особенно дорого. В то время у Родольфо были финансовые трудности, потому он попросил Рассано дать ему некоторую сумму авансом. Тот не возражал и выдал требуемую сумму. Бьяджи заткнул дыры в своем бюджете, записи с Гарделем шли своим чередом. Когда все было сделано, Рассано начал выдавать музыкантам заработанные деньги, и Родольфо обнаружил, что из его оговоренного гонорара не вычтен полученный ранее аванс, о чем он тут же заявил Рассано в присутствии Гарделя, будучи готовым вернуть деньги. «Тогда Гардель сказал: «Да это неважно, парень. Твоя работа этого заслуживает. Ты честно их заработал». Такое его отношение навсегда вызвало во мне признательность и благодарность», — говорил Бьяджи.

За тот период Гардель вместе с Бьяджи и остальными записал среди прочего танго «Viejo smoking», «Buenos Aires» и «Aquellas farras», фокстрот «Yo sere para ti, tu seras para mi» и вальс «Aromas de el Cairo».

***

Карлос Гардель через несколько недель пригласил Родольфо Бьяджи его  в турне по Испании, но музыкант с благодарностью отклонил это приглашение, посчитав, что еще слишком молод для таких мероприятий. Затем он присоединился к оркестру Хуана Баутисты Гвидо, их дебют состоялся в Cine Real, это был первый раз, когда кинотеатр собрал целый оркестр, чтобы тот сопровождал кино. После этого Бьяджи и далее некоторое время играл в основном в кинотеатрах. Публика, по его мнению, серьезно отличалась от той, что слушала их в кабаре. Между музыкой и людьми в зале не было той связи, поскольку внимание зрителей было поглощено происходящим на экране. А в кабаре и клубах Бьяджи всегда чувствовал незримую связь между музыкантами и их аудиторией. Именно по этой причине он перешел в оркестр Хуана Канаро, который тогда играл в бывшем Pigall, на тот момент сменившем название на Casanova. Там он встретил Хуана Карлоса Торри, с которым позже написал танго «Indiferencia». Вместе с оркестром он съездил на гастроли в Бразилию, в штат Риу-Гранди-ду-Сул, а после возвращения он решил покинуть коллектив и некоторое время не занимался профессиональной деятельностью.

Пинтин Кастелланос, Хуан Д’Арьенцо и Родолфо Бьяджи

Однако полностью из танго жизни он не выпал. Бьяджи был частым посетителем кабаре Chantecler, где играл его друг Хуан Д’Ариенцо. Пианист Д’Арьенцо зачастую отсутствовал, как говорил Бьяджи, из-за частых недомоганий. Тогда Д’Ариенцо просил Бьяджи подменить отсутствующего музыканта. В конце концов, было решено произвести замену на постоянной основе, место закрепили за Бьяджи.

В 1935 году сотрудничество Д’Ариенцо и его молодого и опытного пианиста с его резкой и ритмичной игрой вылилось в новый стиль оркестра, который невозможно спутать ни с каким другим. В течение трех лет пока Бьяджи играл с Д’Ариенцо, он создал манеру игры, которой позже будут пользоваться Хуан Полито и Фульвио Саламанка, пианисты, которые пришли в оркестр вслед за ним. Многие считают, что революция в мире танго, устроенная Д’Арьенцо, в равной, если не большей, степени заслуга Бьяджи и его манеры игры. Сам Бьяджи о своем стиле говорил: «Я всегда мечтал вывести пианино в оркестре на новый уровень, отличный от того, на котором оно находилось в обычном оркестре, простого аккомпанемента. Когда я присоединился к Д’Арьенцо, мне это удалось, мы работали вместе с декабря 1935 до июня 1938».

Оркестр Д’Ариенцо вместе с Родольфо Бьяджи за пианино играл в кабаре Chantecler, на Радио El Mundo, на балах, устраивавшихся в клубах, устраивал успешные гастроли и сыграл в фильме Энрике Сантоса Дисеполо «Melodías porteñas». За три года Бьяджи сделал с оркестром 71 запись и принял непосредственное участие в революции стиля танго.

В 1938 году пути Бьяджи и Д’Ариенцо расходятся, Родольфо решает организовать свой собственный оркестр и дебютирует с ним 16 сентября 1938 в кабаре Marabu. Спустя две недели он выступает на радио Belgrano, именно тогда Бьяджи получает свое прозвище Manos Brujas (Чарующие руки). Это было название фокстрота Хосе Марии Агилара, который он играл в начале каждого шоу со своим оркестром, но и самому Бьяджи такое прозвище подходило идеально.

Его первым певцом был Теофило Ибаньес, с которым были записаны танго «Golgota», «La novena» и милонга «Campo afuera». Позже появился Андрес Фальгас, поразивший танго мир исполнением «Queja Indiana», «Griseta», «La Chacarera» и «Cicatrises».

Слушать: Rodolfo Biagi, Teofilo Ibañez, tango «Golgota», 1938

Слушать: Rodolfo Biagi, Teofilo Ibañez, milonga «Campo afuera», 1939

Слушать: Rodolfo Biagi, Andres Falgas, tango «Queja indiana», 1939

Слушать: Rodolfo Biagi, Andres Falgas, tango «Griseta», 1939

Впоследствии к оркестру присоединился певец Хорхе Ортис, вероятно, самый успешный в истории оркестра, позже ушедший к Мигелю Кало, но вскоре вернувшийся обратно к Бьяджи, с которым он чувствовал себя более свободно. Лучшими их записями стали «Yuyo verde», «Indiferencia», «Pajaro ciego», «Misa de once» и «Soledad la de Barracas».

Слушать: Rodolfo Biagi, Jorge Ortiz, tango «Indiferencia», 1942

Слушать: Rodolfo Biagi, Jorge Ortiz, tango «Pájaro ciego», 1942

В разное время оркестр также сотрудничал со следующими певцами: Альберто Лаго, Альберто Амором и Карлосом Акуньей. Последний запомнился исполнением танго «A la lus del candil», «Lonjazos» и с одним из лучших исполнений танго «Uno».

Слушать: Rodolfo Biagi, Carlos Acuña, tango «Uno», 1944

В его оркестре также пели Карлос Сааведра, Карлос Эредиа, Карлос Альмагро и Уго Дюваль. Последний оставался в его оркестре до самого конца и вместе с Хорхе Ортисом был одним из двух голосов, которые теперь в наибольшей степени ассоциируются с Бьяджи.

В 1942 году его оркестр отправился на гастроли в Чили и имел оглушительный успех, а в начале пятидесятых оркестр Бьяджи был первым, появившимся на тогда еще молодом аргентинском телевидении. В тот момент оркестр уже прославился в том числе, выступая в программе Glostora tango club на Радио El Mundo, потому публика была рада видеть коллектив по телевизору, в основном в программе “Casino Philips” на Channel 13.

За время своей карьеры руководителя оркестра Бьяджи играл с рядом выдающихся музыкантов: бандонеонистами Альфредо Аттадиа, Мигелем Бонано и Рикардо Педевильей, скрипачами Маркосом Ларосса, Клаудио Гонсалесом и Оскаром де ла Фуэнте, который также был его аранжировщиком.

Несмотря на то, что он сам был одним из лучших, если не лучшим мастером игры на рояле, он также, как это ни странно может показаться на первый взгляд, имел в оркестре еще одного пианиста. Это был Хуан Карлос Джиампе. Все дело в том, что Джиампе по воскресеньям заменял Бьяджи во время выступлений оркестра на радио, чтобы у Бьяджи была возможность посещать в этот день скачки.

В течение 17 лет оркестр Бьяджи записывался под лейблом Odeon, позже он перешел к сотрудничеству с Columbia и, наконец, с Music Hall.

Как композитор Бьяджи стал автором нескольких очень популярных произведений. Результатом его творческих усилий стали инструментальное танго «Cruz diabolo»; лирика Карлоса Бахра сопровождает вальсы «Amor у vals», «Como en un cuento» и танго «Humillación»; Франсиско Горриндо написал слова для танго «Golgota», «Magdalina» и «Por tener un corazón»; вместе с Омеро Манци были написаны милонги «Campo afuera» и «Por la güella», а в сотрудничестве с Родольфо Сцамареха — танго «Deja el mundo como está», с Карлосом Марин – танго «Oh, mama mia»; с Хуаном Карлосом Торри — танго «Indiferencia».

Последнее выступление Бьяджи на публике состоялось 2 августа 1969 года в клубе Hurlingham. Сорок один день спустя, 24 сентября, он неожиданно умер из-за резкого падения кровяного давления.

Главным следом, который Бьяджи оставил в истории танго, является то, что он и Д’Арьенцо вернули танго танцующим, возродив старые традиции мелодии и ритма, добавив в них резвости и зарядив сумасшедшей энергией. Музыка Бьяджи всегда будет звучать на милонгах, а тонкая и одновременно четкая эстетика и утонченность его произведений позволяют отнести его, как музыканта и композитора, к  ярчайшим представителям золотого века.